Тэлли уперлась в землю плечами и ожесточенно брыкнуланогами. Удар пришелся по коробочке, и ее крышка открылась, и чрезвычайницуокутало облако коричневой пыли.

На секунду лицо агентши приобрело недоверчивое выражение.Она поперхнулась, кашлянула, все ее тело содрогнулось. А потом зажмурилась,сжала кулаки и заорала.

Это был нечеловеческий крик. Тэлли показалось, будто вибропилаврезалась в металл. Она мучительно пыталась избавиться от наручников, потомучто инстинкт подсказывал ей, что нужно зажать уши. Тэлли еще раз дикодернулась, ухитрилась вскочить на ноги и, пошатываясь, поспешила к лесу.

Перец разлетался по ветру. У Тэлли защипало в горле, и оназакашлялась на бегу. Глаза заслезились, и в конце концов она почти ослепла. Сосвязанными за спиной руками она врезалась в кусты и упала на землю, наступивбосой ногой на какой-то сучок, который не заметила среди густой травы.

Она поползла вперед, стараясь поскорее скрыться.

Моргая, чтобы избавиться от слез, Тэлли поняла, чтонечеловеческий вопль чрезвычайницы — нечто вроде сигнала тревоги. На этот зовоткликнулись еще трое агентов. Один повел пострадавшую коллегу, щедро посыпаннуюперцем, прочь, держась от нее на расстоянии вытянутой руки. Другие двоенаправились к лесу.

Тэлли замерла. Кустарник едва скрывал ее.

А потом у нее опять защипало в горле. Тэлли задержаладыхание и зажмурилась. Но ее грудная клетка начала содрогаться. Телоизгибалось, требуя, чтобы Тэлли выгнала из легких остатки перца.

Она должна, должна была кашлянуть.

Тэлли глотала и глотала слюну, надеясь, что так сумеетизбавиться от жжения в глотке. Легкие требовали кислорода, но она неосмеливалась сделать вдох. Один из чрезвычайников находился всего на расстоянииброска камня. Медленно двигая головой из стороны в сторону, он обшаривалвзглядом лес, неустанно вглядывался в густые заросли…

Мало-помалу пламя в груди у Тэлли словно бы угасло, и кашельтихо умер в зародыше. Она расслабилась и наконец позволила себе выдохнуть.

А чрезвычайник каким-то непостижимым образом ухитрилсярасслышать этот тихий выдох на фоне грохота аэромобилей и треска горящихбревен. Он молниеносно повернул голову, прищурился и словно бы одним движениемоказался рядом с Тэлли и взял ее за воротник.

— Ты хитра, — отметил он.

Она хотела было ответить ему, но вместо этого жуткозакашлялась, а он, не дав ей сделать новый вдох, ткнул ее лицом в землю.

Ее отвели к кроличьему загону, где за оградой из проволочнойсетки уже сидели человек сорок дымников, закованных в наручники. Вокруг загонастояли в оцеплении десятеро агентов и равнодушно взирали на своих пленников. Уворот загона беспомощно прыгали несколько кроликов. Неожиданная свобода ихнастолько изумила, что они не соображали, как ею воспользоваться.

Чрезвычайник, арестовавший Тэлли, отвел ее в самый дальнийот ворот угол, где сгрудилась группа дымников. Все они пострадали — у кого-тошла кровь из расквашенного носа, кто-то щеголял фингалом под глазом.

— Оказывала вооруженное сопротивление, — сообщилагент двоим жестоким красавцам, охранявшим этот угол загона, и толкнул Тэлли костальным пленникам.

Она пошатнулась и упала на спину. Руки придавило к земле, инаручники пребольно врезались в запястья. Тэлли попыталась перевернуться, и тутчья-то нога уперлась ей в спину. Она сумела сесть. Сначала Тэлли подумала, чтоэто сделал кто-то из чрезвычайников, но оказалось, что это свои, тоже скованныенаручниками, помогли ей, как могли. Тэлли села и скрестила ноги по-турецки.

Пострадавшие дымники вокруг невесело улыбались и кивали ей,пытаясь подбодрить.

— Тэлли, — прошептал кто-то из них.

Она попыталась повернуться в ту сторону, откуда донессяшепот. Это был Крой. Из рассеченной брови ему на щеку стекала кровь, другаящека была залеплена грязью.

— Ты всыпала им? — проговорил он. — Вот как…Похоже, я ошибался насчет тебя.

Тэлли в ответ смогла только кашлянуть. Остатки жгучего перцасловно бы прилипли к ее легким, горели там, как угольки, и не желали гаснуть.Из ее глаз по-прежнему текли слезы.

— Я заметил, что ты сегодня проспала сигнал кзавтраку, — продолжал Крой. — А потом, когда на нас свалилисьчрезвычайники, я решил, что ты выбрала чертовски удобное время смыться.

Тэлли покачала головой и выдавила слова сквозь угли,полыхавшие в ее горле:

— Мы с Дэвидом гуляли допоздна. Вот и все.

Стоило ей заговорить, и боль в челюсти тут же напомнила осебе.

Крой нахмурил брови.

— А его я все утро не видел.

— Правда? — Тэлли сморгнула слезы. — Может быть,он сбежал.

— Сомневаюсь, чтобы хоть кому-то удалось уйти. —Крой кивком указал на ворота.

К ним вели большую группу дымников под охраной взводаагентов. Среди чрезвычайников Тэлли узнала тех, кто стоял в оцеплении вокругстоловой.

— Теперь всех сгоняют сюда, — сказал Крой.

— А Шэй ты видел? — спросила Тэлли.

Крой пожал плечами.

— Когда началось вторжение, она завтракала, но потом яее потерял.

— А Босса видел?

Крой огляделся по сторонам.

— Нет.

— Значит, он, наверное, убежал. Мы пытались удратьвместе.

Мрачная усмешка пробежала по лицу Кроя.

— Забавно. А он всегда болтал, что не имеет ничегопротив того, чтобы его сцапали. И еще что-то насчет подтяжки лица.

Тэлли заставила себя улыбнуться, но тут же вспомнила омикротравмах мозга, возникающих при операции, и ее зазнобило. «Многие ли изэтих пленников, — подумала она с тоской, — понимают, что с нимипроизойдет?»

— Ну да, Босс-то хотел попасться и помочь мне бежать,но я бы по лесу далеко не ушла.

— Почему?

Тэлли пошевелила пальцами ног.

— Я босиком.

Крой вздернул брови.

— Да, не самый удачный день ты выбрала для того, чтобыпроспать.

— Не говори…

У забора кроличьего загона новых пленников разбивали нагруппы. В загон вошли двое чрезвычайников. Они принялись подносить считывающиеустройства к глазам связанных дымников. Одного за другим их выводили за забор.

— Наверное, распределяют по городам, — заключилКрой.

— Зачем?

— Чтобы отправить нас по домам, — холодно буркнулКрой.

— По домам, — повторила Тэлли.

Только вчера ночью это слово в ее сознании изменило своезначение. А теперь ее дом был разрушен. Он лежал вокруг нее в руинах, горящий,разгромленный врагом…